Пути индивидуализации (часть 3.)

Во втором разделе мы обсудили продолжительность внешних материальных настроек на эксперимент. Каждый эксперимент, однако, также имеет внутреннюю размерность, моральное или духовное измерение. Это измерение не может быть обозреваемо в биодинамике, если наши эксперименты служат конкретным процессам индивидуализации. Руководящие указания, которые могут быть направлены здесь, будут иметь отличный характер от вышеизложенных; они будут более образными, чем аналитическими, более интенсивными, чем экстенсивными.

3.1. Ученый и фермер

Ученые и фермеры в целом имеют совершенно различное отношение к природе. Ученый сталкивается с изменяющимся многообразием внешней природы и прилагает усилия к открытию внутренней целостности, универсальных законов природы. Крестьянин, с другой стороны, начинает с природной целостности, с семян или клубней или саженцев и стремится произвести внешнее многообразие, чтобы увеличить его во времени и пространстве. Ученый внешне пассивен и внутренне активен, крестьянин внутренне пассивен и внешне активен. Ученый изучает прошлое, но мечтает о будущем; крестьянин встречается с будущим, но корнями он находится в традициях прошлого. Природа, в более широком смысле, экспериментирует иначе, чем эти два типа личностей.

Несмотря на все различия, однако, ученые и крестьяне часто имеют общие качества: они открыты для контроля над природой. Крестьяне открыты для контроля над природой материально, а ученые открыты интеллектуально, и вместе они преуспевали в последнее столетие в значительном продвижении практики сельского хозяйства по всему миру. Ученые разработали целый набор высокоурожайных пород растений и животных, а также целую батарею удобрений, пестицидов и сельскохозяйственной техники. Многие крестьяне склонялись к выбору этой техники и тем самым жестоко исполняли контроль над природой. Но их удовлетворение длилось недолго. Большинство из них сейчас уведомляют об «изменении ориентации», которую ученые в своем высокомерии не замечают: почвы стали более мертвыми, более загрязненными и более плотными, растения и животные стали менее защищены от болезней, менее способны к воспроизводству и менее ухожены. Ученые говорят, что они имеют решение для этих проблем, но некоторые ученые и некоторые крестьяне начинают понимать, куда они идут: порочный союз высокомерия и бесчеловечности. Они начинают понимать истину, которую изложил Гёте, немецкий поэт, драматург и ученый, произнесённую много лет назад устами главного героя его драмы Фауст:

Таинственная даже в свете дня

Природа сохраняет свою вуаль нетронутой;

Любого она отвергает, кто пытается её снять,

И вы не сможете выкрутить из нее даже шуруповертами и рычагами.

Всё большее количество людей понимает, что живая природа не может контролироваться насилием, и наступает время для открытия большей кооперативной взаимосвязи с ней. Но как мы движемся, чтобы так делать? Разве мы ударяем себя по коленям и плачем и умоляем её забыть многие годы неуважения и плохого обращения? Это могло и не быть плохим началом, но в СХ Курсе Штайнер предложил нечто особенное: что крестьяне должны предпринимать активную медитацию. В третьей лекции он описал очень деликатно и уже конкретно, как медитация приводит к различным взаимосвязям с природой, и как природа в ответ начинает говорить.

Дело вот в чем: когда мы медитируем, что мы собственно делаем? На Востоке это делали на свой лад, мы здесь, на среднеевропейском Западе, делаем это на свой лад. Наша медитация лишь косвенно затрагивает процесс дыхания, мы живем и действуем в концентрации и медитации¹. Но все, что мы делаем, предаваясь душевным упражнениям, имеет также, хотя и очень легкую и тонкую, но все же телесную обратную сторону. В медитации всегда, хотя и тончайшим образом, слегка изменяется привычный процесс дыхания, так тесно связанный с человеческой жизнью. Медитируя, мы удерживаем в себе немного больше углекислоты, чем в обычном бодрствующем состоянии. В нас остается немного больше углекислоты. Поэтому мы не выделяем, как это делается в обычной жизни в спокойном состоянии, всю массу углекислоты. Мы что-то еще задерживаем в себе. Мы не выделяем всю массу углекислоты в окружающую атмосферу, где со всех сторон нас окружает азот. Мы что-то удерживаем.

Представьте себе, вы стукнулись головой об стол, тогда вы сознаете только свое ощущение боли. Но если вы слегка коснулись стола, вы осознаете также поверхность стола и т.п. То же самое происходит и при медитировании. Вы постепенно врастаете в переживание окружающего вас азота. Это реально происходит при медитации. Все становится познанием, также и то, что живет в азоте. Ведь азот – большая умница, он рассказывает нам о том, что делает Меркурий, Венера и т.п., ибо он это знает, он это ощущает. Всё это опирается на совершенно реальные процессы.

И здесь духовное во внутреннем делании действенно начинает приобретать определенную связь с сельским хозяйством…. Видите ли, совсем неплохо, если тот, кто занимается сельским хозяйством, может медитировать. Он тем самым становится восприимчивым к откровениям азота. И эта восприимчивость к откровениям азота побуждает его вести своё хозяйство в совершенно другом духе и стиле, чем когда этого нет. Тогда внезапно приходит знание. Оно как бы само всплывает. Тогда открывается многое тайное, что вершит в поместьях и усадьбах.… Возьмем крестьянина, которого ученый муж считает глупцом. Но это неправда потому, что крестьянин, в сущности говоря, медитант. То, что он зимними ночами промедитировал – это очень и очень много. Он усваивает то, что является своего рода приобретением духовного познания, только не умеет выразить это в словах. Его знание возникает внезапно. Он проходит по полю – и внезапно проникает знание. Он знает, а затем уже пробует это на деле. Я не раз убеждался в этом еще в юности, живя вместе с крестьянами, это именно так. (СХ Курс, с.133).

Штайнер объясняет ранее в 3-й лекции, что азот является физическим проводником активности в природе «астрального тела», тела души. Медитативное размышление крестьянина о своем хозяйстве и последующие откровения поэтому подобны началу диалога с природой, которая продолжается в действующую практику хозяйствования. Деятельность крестьянина в своем хозяйстве в организме природы является его ответом на откровения природы в пределах своей души. Посредством медитации крестьянин становится способен сотрудничать даже более интимно с природой; он приобретает определенную «крестьянскую мудрость», к которой Штайнер обращается так часто. Когда «ощущающая мудрость» входит в действия крестьянина, это очищает его волю – она трансформирует его скрытую брутальность в сознательное посвящение. Поскольку крестьянин сознательно создает свою волю, он становится более сильной, более свободной индивидуальностью. Поскольку он позволяет своей мудрости формировать свою хозяйственную практику, он вызывает природу на благодарное сотрудничество. Он удобряет свои поля этой мудростью, и они отвечают возрожденной жизнью².

В ходе СХ курса Штайнер естественно подчеркивает личное развитие крестьянина, но это не менее необходимо и ученым. Для ученых Штайнер описывает в другом месте путь личного совершенствования, который противоположен пути крестьянина. Вместо медитации, он подчеркивал необходимость практической концентрации, т.е. развитие чистого, волевого мышления, которое не уверено в запоминании ощущений. Эта способность для сильного и мобильного мышления упражняется в чистой математике, но Штайнер предполагает, что этой способности можно также обучаться через усилия изучения его книги Философия свободы. С такой внутренней подготовкой ученый приобретает силу и мужество отказаться от интеллектуального панциря своих предрассудков и таким образом экспериментирует более многообразно с внешней тонкой природой. Вместо дробления природы, которая соответствует его механистическим моделям, он скромно учится следовать своим живым поступкам. Однако он не может обычно молча соглашаться с природой, или он еще хотел бы поспать на ходу. В обычные промежутки поэтому он мягко сопротивляется тому, что его ведет, и таким образом поддерживает сознательность на пути, который он выбрал, который, так сказать, является логической структурой явления, его единицей. В этой связи Штайнер рекомендует изучать разновидность Гётевской феноменологической науки, особенно его работу по изучению цвета.

Когда ученый заряжает своё мышление волей, он освобождает себя от своих мыслительных привычек и очищает своё мышление от скрытого высокомерия. Крестьянин в своем диалоге с природой колеблется между внутренней восприимчивостью души и внутренней духовной активностью. Во внешнем восприятии ученый позволяет своей душе, чтобы она двигалась в особые формы природы, и предлагает, чтобы она лишь слегка сопротивлялась этому. Если он напрягает свою волю сильнее, он отступает от внешнего мира и выигрывает в чистом мышлении. Здесь он может исследовать внутреннюю сторону природы, законы природы, мобильную концепцию чистой математики, мудрость духа природы.

В Философии свободы Штайнер показывает, что только концепция чистого мышления может служить мотивом для человеческих деяний, которые полностью индивидуальны, т.е. полностью самоопределены и поэтому истинно свободны. Однако раньше эти чистые концепции могли служить как мотивы для особых действий, они должны быть специализированы и адаптированы к возможностям отдельной ситуации. Например, я захотел помочь кому-либо, но до тех пор, пока я не представлю определенный путь для этого, я не могу начать действовать. Общая концепция любезности должна быть индивидуализирована чистой концепцией в конкретную ментальную картину, которую Штайнер называл моральной имагинацией. К тому же для действительной помощи кому-либо я должен также иметь некоторые практические навыки. Навыки, которые необходимо приложить к индивидуальной концепции в физическом мире, Штайнер обозначил термином коллективная моральная техника. Так как ученый развивает способность для чистого, мобильного мышления, он будет также усиливать свою способность для моральной имагинации, но во многих примерах он может потерять моральную технику, чтобы полностью воплотить свою идею. Крестьянин, с другой стороны, должен иметь множество практических навыков, а также может иметь медитативную жизнь, но все еще может терять способности для моральной имагинации. Тем не менее, Штайнер утверждает, что для личностей без моральной имагинации можно получать такие ментальные картинки от других и мастерски воплощать их в действительный мир. Наоборот, может случиться, что человек с моральной имагинацией приходит без технических навыков, и должен использовать других людей для проявления своих ментальных картин.

По мере того как ученый очищает свою душу, его научное экспериментирование становится диалогом с духом природы. По мере того как крестьянин очищает свою душу, его практическое экспериментирование становится диалогом с телом природы. Если ученый и крестьянин практикуют свои соответствующие диалоги отдельно и успешно, их сотрудничество впоследствии может стать благодеянием для природы и для всего человечества.

3.2. Человеческая индивидуальность и «Сельскохозяйственная индивидуальность»

Сотрудничество двух и более человеческих личностей, особенно если они настолько отличаются друг от друга, как ученые и крестьяне, приводит к возможности полностью нового типа диалога. Если эти личности усиливают и очищают свои души через свои отдельные диалоги с природой, т.е. если они индивидуализируют себя в смысле штайнеровской Философии свободы, это сотрудничество затем становится благоприятной возможностью для природы, которая индивидуализирует себя.

Диалог ученого с природой имеет место на уровне души и духа, диалог крестьянина с природой имеет место на уровне души и тела. Сейчас в третьем типе диалога сотрудничество крестьянина и ученого представляет возможность духу природы войти в прямой диалог с телом природы. Природа таким образом способствует диалогу с собой. Вследствие их контакта друг с другом, как дух природы, так и тело природы становятся индивидуализированы. Дух природы становится осознающим сам себя: он становится индивидуальной душой. Тело природы становится более дифференцированным и требует независимой жизни: оно дает возникнуть ограниченному пространством организму. Через индивидуализацию природа вновь возрождается.

Эта новая индивидуальность связывается с отдельным месторасположением из-за роли крестьянина в этом диалоге. Эта индивидуальность может поэтом, быть названа фермерской индивидуальностью или сельскохозяйственной индивидуальностью. Этот термин Штайнер выбрал, чтобы использовать его в СХ курсе, и этот термин близок большинству людей, занимающихся биодинамикой. С другой точки зрения, однако, эта индивидуальность может быть названа «групповой душой», так как она возникает посредством объединения работы группы человеческих существ. По крайней мере, об одном таком случае Штайнер также упоминал.³

«Сельскохозяйственная индивидуальность» – это не абстрактная «экосистема» и это, безусловно, не только «сумма частей хозяйства и их взаимодействие»; наоборот, это живая душа хозяйства, живая целостность, которая целительно соединяет раздельность компонентных частей. Эта душа живет в состоянии потенциальности до тех пор, пока она может инкарнировать в хозяйство, где предоставлены правильные условия. Эти условия являются, во-первых и в главном, условиями для человеческих душ в этом хозяйстве. Эти человеческие существа должны совместно использовать искреннее желание сотрудничать по праведной задаче.

Если это чувство присутствует, то идея индивидуальности хозяйства может стать их общей идеальной. В этом случае индивидуальность хозяйства – или групповая душа – будет уже начинать актуализировать себя на земле; она будет инкарнировать по крайне мере так глубоко, как и их собственные души. Чтобы инкарнировать ей куда-нибудь поглубже, они должны будут вести и продолжать то, что было описано выше как третий диалог.

Этот третий диалог начинается, когда ученый, такой как Штайнер, идет к духу природы и с его моральной имагинацией несет обратно конкретную идею, в данном случае идею индивидуальности хозяйства. Сейчас крестьянин, или крестьяне, в восторге от этой идеи, должны поддержать эту моральную технику, т.е. посредством своей крестьянской практики они должны стремиться приспосабливать тело природы в гармонию со своим идеалом. Поскольку они так делают, потенциальная индивидуальность хозяйства инкарнирует в физическое хозяйство и таким образом становится все более и более реальностью. Вся жизнь эволюционирует стадиями, однако и на первой стадии индивидуальность хозяйства на земле не более чем новорожденный ребенок. Эта детская индивидуальность будет развиваться в полностью саморегулируемый организм, но только если получает продолжительную заботу и поддержку в течение всего процесса инкарнации. Ученые и крестьяне должны продолжать свое сотрудничество; они должны изучать, чтобы воспринимать настоящее и нужды индивидуальности хозяйства и затем находить созидательные пути их встречи. Задача ученых, в частности, привнести знание о внешней ситуации назад во внутренний дух природы и оттуда выносить новые, более детальные идеи о том, как фермеры могут поддерживать индивидуальность хозяйства по мере её созревания (взросления). Это именно то, что делал Штайнер, и как результат крестьяне сейчас имеют уникальные биодинамические препараты.⁴ Это не конечная точка в пути, однако, но были планы стать частью продолжающегося диалога между духом и телом природы.

Этот диалог посредством человеческих существ является процессом кооперативного экспериментирования. В БД сельском хозяйстве экспериментирование служит – или должно служить – не только для самообучения, но и в тоже время, чтобы воспитывать развивающуюся индивидуальность хозяйства. Это воспитание означает не то, что мы усиливаем наши ожидания или предрассудки по природе, а то, что мы способствуем раскрытию своего собственного потенциала.

Воспитание, подобно экспериментированию, является искусством. Поскольку мы становимся более квалифицированы в этом искусстве, наши эксперименты становятся менее формальны и громоздки и постепенно приобретают характер живого диалога. Но мы должны быть методичны и настойчивы. И мы должны также быть толерантны и позитивны, на стадии кооперативного экспериментирования мы занимаемся не просто искусством, но социальным искусством. Здесь хорошо бы вспомнить, что должна присутствовать также скрытая игривость в идее экспериментирования. Без сомнения, экспериментирование в службе природной индивидуализации является серьезной, священной работой, но эта работа не должна идти с усиленной примесью какого-либо фанатизма или сентиментальности. Юмор и радость в целом совместимы с внутренним почтением и серьезностью.

Для простоты, сотрудничество ученого и крестьянина принимается здесь как один из видов архетипичного социального объединения. Сотрудничество тогда становится действенным, когда как можно больше людей участвуют в общем исследовательском сообществе, совместно используя свои идеи и свои эксперименты. С другой стороны, экспериментирование становится возможным до такой степени, что общество во всем объеме понимает экономическое значение исследования и дает ученым и особенно крестьянам достаточно живого пространства для серьезного принятия процесса индивидуализации хозяйств. Хотя экспериментирование является дорогим за короткий период, оно дает невероятный результат в конце концов – это очень напоминает обучение детей.⁵

В этом отчете были предприняты усилия дать эскиз грандиозной перспективы, которая открывается, когда медитируешь над комментариями Штайнера по экспериментированию. Не следует удручаться размерами этой перспективы из начала своего собственного экспериментального диалога с природой. В то время как нет возможности индивидуализировать садовый участок в таком же смысле как большое хозяйство, ферму, садовый участок является лучшим местом для множества простых экспериментов, которые могут приносить также глубокие откровения. Хотя я сфокусировался на ученых и крестьянах, есть ученый и крестьянин в каждом из нас, и если мы проявляем атмосферу любви в наших душах, мы будем открывать все типы скрытых талантов друг в друге. То, что нам может недоставать в профессиональном эксперименте, будет наверстываться тем особым фактом, что мы экспериментируем, поскольку будем готовы сделать эксперимент, который заключается в том, чтобы учиться познавать.

Там, где двое или трое

собираются во имя Мое,

там и я среди них.

(Евангелие от Матфея, 18:20)

Примечания:

Сравните краткое объяснение концентрации и медитации, данное Штайнером в своей лекции от 26 мая 1914 г:

Медитация и концентрация не являются определенным типом чудотворного ментального достижения; они являются главным образом высшим совершенствованием ментальных процессов, которые мы также находим на элементарном уровне в нашей каждодневной жизни. Медитация – это значительно усовершенствованная молитва души, такая, какую мы можем получить в большинстве радостных религиозных чувств. Концентрация – это крайне усиленная внимательность, которую мы также используем элементарным путем в обычной жизни (Присутствие смерти на духовном пути).

Заметим, что Штайнер также часто использует термин медитация более шире, чтобы покрыть оба этих процесса. Для уточнения по медитации (в широком смысле) смотри его основную книгу: Как достичь познания высших миров.

Сравните замечание Штайнера о том, что медитация усиливает «личное влияние» медитирующего на рост растений (Первое обсуждение в СХ Курсе).
Штайнер подробно говорил об аспекте групповой души в частной беседе на Троицу 8 июня 1924 г, между первой и второй лекцией СХ Курса. Стенограф не присутствовал, однако и вероятно никто даже не сделал детальных заметок по воспоминаниям, так что мы имеем только схематичный отчет от графа Адальберта фон Кайзерлинга (1999). Штайнер также обсуждал тему новых человеческих групповых душ по несколько иному поводу (см. лекцию от 23.11.1905 Братство и борьба за существование и некоторые другие). Уместно также заметить сходство в описании Штайнером сельскохозяйственной индивидуальности и «трехчленного социального организма». Оба эти объединения имеют три тела и оба находятся вверх дном в отношении к трехчленным телам индивидуальных человеческих существ внутри себя.
Шесть компостных препаратов здесь особенно подходят (502-507). По поводу крапивного препарата (504) Штайнер сказал:

Когда вы ее добавляете в ваш компост – подобно другим препаратам – вы придаете этому удобрению способность внутренней чувствительности, способность верно чувствовать. Получается так, как будто это удобрение стало разумным и не допускает, чтобы то или иное вещество в земле разлагалось неправильно или неправильно отдавало азот и т.д. Благодаря такой примеси навозное удобрение попросту становится разумным, и в частности, способным передавать эту разумность и земле, в которую вы его внесете, так что эта земля как бы индивидуализируется, приспосабливаясь именно к тем растениям, которые вы хотите здесь высадить (СХК, с.225).

В своем курсе по экономике Штайнер в дальнейшем сказал:

Что является самым продуктивным из всех превращений капитала в экономическом процессе? Из таких связей, как я сейчас описал, следует, что те суммы капитала, которые идут в базовые отрасли, образование и так далее, которые должным образом всячески подпитывают внутреннюю креативность и предприимчивость – дадут вам возможность получить ту свободную талантливость, одаренность, которая является наиболее продуктивной в целостном экономическом процессе. (Лекция от 1.8.1922 Экономика: мир как единое хозяйство).

Малькольм Ян Гарденер

(пер. с англ. С. Тужилина)